arthorse

Начало здесь:                                                                          
1. http://arthorse.livejournal.com/405754.html
2. http://arthorse.livejournal.com/411195.html
3.http://arthorse.livejournal.com/412177.html
4.http://arthorse.livejournal.com/412836.html
5. http://arthorse.livejournal.com/413283.html
6. http://arthorse.livejournal.com/413848.html

Бело-розовая стена. 

В понедельник, Дима привез Машу в квартиру Люси. Девятиэтажный кирпичный дом, кооператив  КБ «Энергомаш».
Это была большая квартира: кухня десять метров, две комнаты -пятнадцать и двадцать метров. Маша зашла на кухню: на полу плитка, наполовину прикрытая газетами, у окна пластиковый стол, заляпанный краской, такой же стул. Газовая плита,  стальная мойка, забитая грязной посудой, холодильник «ЗиЛ».  Маша открыла его, не ожидая увидеть хоть что-нибудь съедобное… Но нет! Там было много хорошего: и сливочное масло, и связка сосисок, и сметана в стеклянной банке,  пакеты молока… Дима поставил на стол сумку с продуктами, достал хлеб, консервные банки с лососем, горошком… Да, голодать не придётся! Маша удивлённо посмотрела на Диму.
- Ну а как же? Место незнакомое, сиди и работай. Для жизни здесь есть всё необходимое.
Маша прошлась по светлому паркету, который угадывался из-за вороха газет.
 - Пойдем, что покажу!
Дима прошел по коридору и открыл двустворчатую дверь. Такого Маша никогда не видела, даже в кино. В комнате была одна кровать, от стены до стены, покрытая серебристо-розовым покрывалом. Под роспись была отведена большая стена.
Маша попятилась.( Read more... )
            - Ты чего? - спросил Дима, - я к тому, что еда есть, спать тоже есть где. Вот эта спальня тебе для росписи. Всё в порядке, я поехал.
И правда, Дима развернулся и вышел, захлопнув за собой дверь. Маша стояла, оглушённая тишиной. Одна, в чужой квартире… За окном моросил дождь - лето выдалось холодным.
В спальне было два окна, прикрытые шторами из органзы грязновато-карминового цвета, а напротив стена, на которой должны появиться летающие котики.
Маша прошла на кухню,  перемыла посуду, вскипятила кастрюльку и сделала себе стакан растворимого кофе с молоком.
Съела бутерброд с маслом, присыпав его сахарным песочком и начала не спеша дорабатывать эскиз.
Ощущение покоя не покидало её. Потом она прошла в спальню и раскинулась на этой огромной, мягкой постели поверх покрывала. Она лежала, смотрела на стену и видела все подробности росписи: белоснежные, пушистые котики, как облачка, на розовом небе. Некоторые свернулись клубочком, некоторые плыли по небу раскинув лапы… Маша не заметила, как заснула под шорох дождевых капель по стеклу.
Проснулась, когда уже стемнело, зажгла свет, который был представлен в виде обычной лампочки, свисающей с потолка на проводе. Света она давала мало, да ещё была грязной, в белых пятнах от побелки. Но для начала работы достаточно.
Вооружившись куском мела и влажной тряпкой, Маша начала набрасывать композицию. Сколько она прыгала по кровати, пока не завершила задуманное, она не знала, но когда соскочила на пол, поняла, что умирает от голода. С кухни шёл аппетитный запах и гремела посуда. В дверях появился Дима.
- Ты хоть знаешь, сколько времени? Десять часов! Маньячка! Пошли есть скорее, иди, умойся!
Маша пошла в ванную на подкашивающихся ногах. Там посмотрела на себя в зеркало - какая лахудра! Она по привычке намылила лицо, забыв, как с утра тщательно накрасилась.
Полотенца не было, и она вытерлась краем футболки. На столе красовалась жареная курица, надетая на бутылку из под пива. Так иногда делала и она, когда удавалось купить импортную курицу. Надеваешь на бутылку, солишь - и в духовку. Если время есть, поливаешь соком со сковородки, а нет, так всё равно отлично зажаривается, только корочка становится твёрдой… а под ней… Мммм!
Горошек Дима подогрел прямо в банке.  Курицу поломали и положили куски на тарелку... Нашлись две кривые алюминиевые ложки.
          - Завтра я привезу, чего не хватает, а сегодня мы можем смотреть телевизор! – сказал Дима.  На краю стола стоял маленький переносной телевизор «Юность», у которого экран был чуть больше, чем почтовая открытка. Изображение было не слишком хорошим, по экрану ходили серые и белые полосы, как ни старался Дима направлять антенну.
          Посмотрели новости, начался футбол, Дима с хрустом потянулся:
          - Пожалуй, я сегодня здесь заночую…
Маша не была девственницей, в её жизни встречались мужчины. Ничего особенно приятного она не находила в занятиях любовью. Именно так, занятия… Даже забавно было наблюдать, как дрожат от страсти мужчины, как стонут, иногда даже кричат. Правда «занятия» эти бывали редко. Мужчины, получив своё, были не очень довольны, называли её фригидной. Хотя она же видела, что они получали удовольствие, а что ещё надо?
Поэтому, на слова Димы она только пожала плечами и отправилась в спальню.
            Но Дима не шел, смотрел футбол. Маша повертелась в постели, прислушиваясь, и незаметно уснула.
            А когда проснулась, обнаружила себя совершенно голой. Её вещички были аккуратно сложены на полу у кровати, а Дима лежал рядом, и, улыбаясь, смотрел на неё. Маша повернулась на бок, чтобы тоже смотреть на него, она чувствовала себя неловко. Из своего небольшого опыта она знала, что мужчина сейчас должен ею овладеть. Но ничего не происходило.  Дима зевнул и сказал:
            - Ну что, пора вставать? И откинув одеяло, встал, повернувшись к ней спиной и вышел. Ничего себе, - подумала Маша, - как странно…
            Всё равно, чувство неловкости не уходило. Она ещё потянулась на этой огромной кровати и стала одеваться.
            Мысли опять вернулись к росписи, и больше ни о чём Маша больше не думала. На кухне стоял стакан горячего растворимого кофе, пакет молока. Но Дима уже ушёл, она даже не слышала как.
             Итак, роспись. Поскольку стены в этой квартире были выкрашены клеевой краской, то надо намешать гуашь и клей ПВА,  чтобы краска не смывалась и не была блестящей. Она подготовила несколько банок с разными оттенками, настелила газет побольше и принялась за дело. И опять, за работой Маша не замечала времени, только когда у неё начало сводить мышцы и руки стали дрожать, она с сожалением отложила кисть. В основном, роспись была готова, остались только мелкие детали, которые можно не спеша закончить завтра.
            Маша пошла в ванну помыть кисти и «полюбоваться» на себя, с прядями бело-розового цвета,  и, как контраст, с синяками под глазами.
            - Красотка!- усмехнулась она и показала себе язык. Все-таки работа художника самая лучшая, хоть и голодная.
            На кухне с утра стояло молоко, скорее всего прокисшее теперь, на столе крошки хлеба,  немытый стакан. Проза жизни… Маша быстро поставила кипяток, обнаружила в холодильнике сосиски и развеселилась, предвкушая сосиски с горячим зеленым горошком. Жаль, хлеба нет, но выходить уже никуда не хотелось. Она включила телевизор, чтобы хоть что-нибудь говорило в оглушающей тишине.

Начало здесь:
1. http://arthorse.livejournal.com/405754.html
2. http://arthorse.livejournal.com/411195.html



Несмотря на раннее утро на аллеях парка было оживлённо. Но Маше досталась целая скамейка, не очень далеко от главного входа. День выдался солнечный, хотя и прохладный. Вокруг неё начали устраиваться художники, которые пришли позже. С картинами, с вязанием, с вышивками. Выстроились матрёшки с лицами Горбачёва, Рейгана, Ленина и Сталина. Маша отходила недалеко от своей скамейки, рассматривая это изобилие народных промыслов. Поневоле засмотришься…
Ближе к полудню появились покупатели. Гуляющих и зевак было много, а вот специально за картинами… Машиными работами интересовались, но никто даже не спрашивал, сколько они стоят. Одна девочка долго стояла у картин, расспрашивала про котиков, но бабушке надоело дожидаться внучку, и она воскликнула:
- Ты лучше нарисуешь! - и потащила её к украшениям из янтаря.
Проходили группы иностранцев, с воодушевлением скупая матрёшки и советскую атрибутику. Вот и к Маше подошла пара пожилых иностранцев, долго рассматривали котиков, немного поспорили, а потом старушка показала на «Мармелад». Это была кошка персикового цвета, которая жмурилась в солнечных лучах, сидя на окне, у цветка герани. Маша так назвала картину за переливающиеся розовые, золотистые тона, контрастом к которым было несколько зелёных узорчатых листьев и яркие полоски кошачьих глаз. ( Read more... )

 
       
          Сколько она себя помнила, всегда рисовала - дома, в школе, на уроках. Подбирала и тащила в дом всякую живность. Особенно ей нравились насекомые, она увлечённо их рассматривала.
Однажды, когда оказалась с бабулей на Азовском море (сколько ей было? - лет семь?), насобирала пол-литровую банку гусениц. В прибрежных кустах они ползали по веткам: мохнатые, крупные, разноцветные… Этот клубок красивых пушистых гусениц просто завораживал. Бабуля не пришла в ужас, как Маша надеялась, но предложила отнести курам. Куры побоялись клевать пушистых гусениц. Они поворачивали свои головки в разные стороны, внимательно рассматривая расползающийся коврик.
          Потом она нашла занятие получше. Там же водились юркие зелёные ящерицы. Не сразу ей удалось поймать первую ящерку. С удивлением она рассматривала очередной хвостик, который извивался и скручивался отдельно от хозяйки. Попадались чёрно-коричневые и зелёные ящерицы. Зелёные были особенно красивы. А однажды она поймала сразу двух. Два зелёных крокодильчика с радужными глазками. Взяв их в обе руки, она поднесла их друг к другу. Они зашипели и стали открывать свои маленькие пасти. Она позволила им сцепиться. Эти мелкие рептилии, соединившись челюстями, стали одним длинным странным телом.
              А сколько интересного она нашла на берегу лесного ручейка, когда её отправили в пионерский лагерь! Лягушки, тритоны, мальки, пескарики, ручейники, жуки-плавунцы…
            Она ещё не знала, что всё это называется впечатлениями. Листья как стрелы, атласные лепестки кувшинок, синие крылья стрекоз, паучки, бегающие по воде…
            Она рисовала животных в школе на уроках, в изо-кружке, она страстно хотела рисовать, но мама… Мама сказала, что художник это не профессия, а вот тётя Галя преподаёт в Институте тонкой химической технологии и поможет своей племяннице туда поступить.
Машенька, послушная девочка, спорить с мамой не стала, училась хорошо, стала химиком, но не только. Продолжала по вечерам ходить в изостудию для взрослых при Доме Культуры. Рисовала в основном кошечек или насекомых с натуры - то, что было доступно. Тогда не знали компьютеров и цифровых фотографий, по которым работают многие современные художники.
              После института пошла работать в НИИ. Её отдел занимался полимерными мембранными плёнками, которые могли бы очень пригодиться при лечении ожогов, но внедрить их не удалось: грянула перестройка. Сначала зарплату задерживали, потом и вовсе перестали платить, но Маша держалась до последнего, работая бесплатно, надеясь, что удастся наладить выпуск этой чудо-плёнки. А потом весь институт отправили в отпуск без содержания на неопределённое время.
            Времена наступили тяжёлые. Мама полгода получала зарплату «натурой», то есть чашками, сервизами, но и её фабрику вскоре закрыли. В комнате, где они жили, стояло множество коробок с посудой, баррикадами до потолка.
Маша стала продавать посуду у метро. Милиция её не гоняла, только иногда приходил милиционер и забирал понравившийся чайник или пару чашек. И однажды, устроив несколько чашек на деревянном ящике, она поставила рядом свою маленькую картинку в рамочке. На ней царственно восседал толстый рыжий кот разбойного вида. И название написала: «Кот Чубайс».
        Деньги были очень нужны. Они с мамой доедали последнюю сухую картошку из гуманитарной помощи. Поставила цену — 100 рублей. Печально улыбнувшись, вспомнила рыночный анекдот:
— Почём курица?
— Пятьсот рублей.
— Ты что? Курица!!! Ей красная цена пятёрка!
— Да деньги очень нужны…
Пошел дождь со снегом. Ноябрь 1990 год. Маша старалась хоть немного защитить свою живопись, но брызги всё равно попадали на картон. Она не писала на холстах, это было дорого и трудоёмко, если самой натягивать их на подрамник. Проще подобрать на помойке оргалит, загрунтовать водоэмульсионкой, - и рисуй сколько хочешь. А вот рамочку пришлось купить.
Мимо проходили люди. Кто-то торопился, кто-то не спеша бродил среди стихийного рынка. Торговля шла вяло. Чашки ведь не хлеб насущный, можно и обойтись. Хотя, если дёшево, есть смысл купить… Иногда задавали вопросы:
— Сама нарисовала? Офигеть!
— Сто рублей? Так дорого? Это же не холст!
— Рамочка царапанная! Давайте подешевле?
Маша не думала, что сразу удастся продать работу, но и дёшево отдавать котика не хотела. Провозилась с этой картиной недели две. Каждую шерстинку, каждую ресничку прорисовала.
Мимо пробегал мужчина в бордовом пиджаке, с огромным чёрным зонтом. Остановился, подошел поближе. Взял «Рыжего», оттер рукавом брызги. Не говоря ни слова, достал из барсетки новенькую купюру и продолжил свой путь, пристроив картинку под мышкой.
          Маша так и осталась с открытым ртом и первыми в жизни деньгами за творчество. Быстренько собрала чашки, погрузила их в сумку на колёсиках и поспешила домой. В этот день она купила «ножки Буша», и они с мамулей отлично поужинали. Вкуснющие жареные куриные ноги с макаронами. Красота. До «ножек Буша» Маша и не подозревала, что куриные окорочка могут продаваться отдельно от тушки. Бывало матушка сварит курицу, а вкусных ножек только две. Только на один раз. Жаль, что у курицы не четыре ноги, — смеялась мама.
          После ужина Маша разложила краски, кисти, приготовила новый картон, чтобы завтра при дневном свете, начать новую картину. Засыпая, она уже видела, какой она будет: на синем фоне ковра соседский кот Ваучер грызёт лист бумаги, отрывая по кусочку…